LEXX forum

потомки ''тех самых египтян'' копты. а те, которы ''типа египтяне'' - арабы. шумные, эмоциональные и навязчивые арабы.

Пэйн, Человека - настоящего (а не сыгранное собеседование) - можно УЗНАТЬ только одним способом: когда он/она у тебя на глазах принимает решение и совершает соответствующий поступок. То, что мы называем "скин-хэдами" (ранее эта КАСТА называлась "люмпинг-пролетарии") , т.е. озлобившиеся люди, потерявшие свои классовые корни, это у самых умных и хитрых арабов бывает как раз "сыгранным собеседованием" для элементарного ВЫЖИВАНИЯ в условиях, когда даже их президенты являются истинными скин-хэдами. Проверяется все поступками. Далеко не все арабы - грабили каирский музей во время последнего мятежа.

Просто египетские арабы по менталитету другие, нежели древние египтяне и современные копты. Антропологически египетские арабы мало отличаются от древних египтян. Жители дельты Нила, где в прошлом арабы селились в большем количестве, немного сильнее отличаются от них, а жители долины почти не отличаются. Это если говорить о современных арабах-крестьянах и горожанах в Египте. Но арабы-бедуины, кочующие по стране на востоке от Нила, в Аравийской пустыне, не такие, они выглядят как коренное население Аравийского полуострова.

я знаю одно: предки нынешних ''египтян'' добили остатки древней цивилизации, тех египтян, которые тысячелетиями копили знания и уникальную культуру. пусть это и предвзято, но ИМХО.

Арабы как-то умудряются спокойно переносить такую жару. В тех странах, где они живут, летом днем температура воздуха колеблется от +35 до +45 °С. При жаркой и сухой погоде, бывает, что арабы одеты в национальный костюм, который почти полностью покрывает их с ног до головы, оставляя открытыми только лицо и руки. Кроме того, в арабских странах маловато водных ресурсов.

О возникновении древнеегипетского государства БСЭ говорит следующее:

Про берберов и кушитов было написано ранее. Сейчас эти две группы народов относятся к одной афразийской языковой семье, а в ту пору, 6000 лет назад, их языки не были сильно удалены. Под протосемитами в приведенном отрывке подразумевается оставшаяся часть древней афразийской общности (возможно, ее ядро), которая еще не успела дифференцироваться на семитов и египтян.

Благодаря развитию земледелия и животноводства, обеспечивших пропитанием большие массы людей, сильно увеличилась плотность населения в дельте и долине Нила. Большая скученность людей привела к возрастанию социальной активности, обеднению одних и обогащению других, вызвала потребность в создании обширной ирригационной системы и организации работ по ее содержанию. Все это со временем обеспечило появление множества протогосударств в Египте, а после создания письменности, постройки городов, и завоевательных походов в целях объединения земель, способствовало возникновению государств и цивилизации.

Египет, типа, "ДОБИЛИ" - после 283 до н. э. ????

Это ты о Египте после завоевания Александром Македонским ???

В тот момент Египет (в отличии от прочих сатрапий) практически не подвергся смешению кровей. Да и кому захотелось бы переселяться в пустыню из курортной Средиземноморской Европы?

Или ты писала о событиях - после 30 до н. э., т.е. после аннексии Египта Римом ???

... А до Александра Македонского, после 450-60 г. до н. э. при фараоне Тутмосе III был период, который вообще-то считают "Золотым веком" Египта...

Так что, я вообще НЕ врубился - кто и когда "добил" легендарную нацию ???

Аменхотеп IV Уаэнра Неферхеперура / Эхнатон (1351 – 1334 гг. до н.э.) – десятый фараон XVIII династии
Аменхотеп IV Уаэнра Неферхеперура / Эхнатон (1351 – 1334 гг. до н.э.) – десятый фараон XVIII династии, знаменитый «царь-еретик», во время правления которого произошли значительные изменения в египетском религиозном мировоззрении и искусстве. Аменхотеп IV - сын Аменхотепа III и царицы Тейе, получивший бразды правления после преждевременной кончины старшего брата по имени Тутмос, и, возможно, какое-то время бывший соправителем своего отца. Супруги Эхнатона – Нефертити и Кийа, дочери – Меритатон, Макетатон, Анхесенпаатон, Нефернеферуатон, Нефернеферура, Сетепенра, Меритатон-ташерит, Анхесенпаатон-ташерит, Кийа–ташерит (?). Сыновья – возможно, Сменхкара и Тутанхамон.


Первый год правления царя ознаменовался строительством гигантских комплексов Гемпаатон и Хутбенбен в честь бога Атона – зримой формы солнечного диска - в Карнаке, традиционно связанном с культом Амона-Ра. Новые храмы были построены в стиле утрированного реализма, характерного для первых лет правления царя и украшены гигантскими осирическими колоссами царя и его супруги Нефертити, выполненными царским скульптором Баком. Аллея сфинксов с головами Эхнатона и Нефертити была сооружена между X пилоном храма Амона и храмом богини Мут. На западном берегу Нила, южнее Мединет Абу было начато строительство гигантского храма Обелиска, который так и не был завершен.
На пятом году правления Аменхотеп IV изменяет свое имя, переводящееся как «Амон доволен» на Эхнатон – «действенный дух Атона» и начинает сооружение своей новой столицы, получившей название Ахетатон – «горизонт Атона» (совр. эль-Амарна). Новая столица по замыслу царя должна была полностью затмить Фивы и Мемфис как религиозный, культурный и политический центр страны. По названию археологической местности, где когда-то находилась столица Эхнатона, эпоха правления самого царя и его ближайшего преемника – Сменхкара в науке получила название «амарнского периода».
Царствование Эхнатона стало временем невероятной религиозной реформы, которая потрясла все устои древнеегипетского традиционного общества, цивилизации и культуры. Развив и исказив древнее учение гелиопольского жречества о ключевой роли Солнечного божества, царь закрыл храмы богов, вместо культов которых было установлено государственное почитание бога Атона. Была изменена и идеологема царской власти: царь и царица, издревле почитавшиеся как земные воплощения Хора и Хатхор, отныне именовали себя божествами Шу и Тефнут – непосредственными детьми солнечного бога.
Древние храмы находились в запустении, жречество преследовалось царем «творящим силу против не знающего учения его», «обрекающим мраку» своих противников; на храмовых рельефах уничтожались изображения и имена ненавистного царю-еретику бога Амона-Ра. В конце своего царствования Эхнатон, «Солнце – владыка Маат», подвергал преследованию даже сам нечер - принцип божественности, признавая только «отца своего Атона» и свою собственную власть, доведя до крайности культ своих собственных статуй, которые считались проявлениями его божественной сущности. Впрочем, учение Эхнатона никогда не была и монотеизмом: с Атоном изначально сосуществовали другие формы солнечного божества, духи и демоны.
Излюбленной темой изображений на рельефах и стелах в храмах и гробницах Ахетатона стал повседневный быт самого царя и его семьи – супруги, знаменитой Нефертити и многочисленных дочерей, их предстояние перед лучами-руками Атона, протягивающего им символы жизни и властвования. Впервые в египетском искусстве появляются светские образы царя и царицы, изображенных в светской и непринужденной обстановке. Тем не менее, идиллия царской семьи, воспетая в гимнах многими сановниками, продолжалась недолго: царица Нефертити, судя по всему, так и не смогла родить царю сына-наследника, в результате чего свои последние годы провела в опале в северном дворце Ахетатона. Недолгим было возвышение и второй супруги царя, царицы Кийа, которая, вероятно, происходила из царского дома Митанни. Кийа, возможно, родила Эхнатону двух сыновей – Сменхкара и Тутанхатона и рано скончалась. После исчезновения царицы Кийа все ее надписи и изображения тщательно уничтожались и заменялись именами старшей дочери Эхнатона – принцессы Меритатон. В брак с отцом также были вынуждены вступить дочери Эхнатона – Меритатон и Анхесенпаатон, которые, в свою очередь, родили отцу дочерей.
Время правления Эхнатона стало периодом упадка египетской государственности и престижа Египта в международных отношениях. Письма, сохранившиеся на клинописных табличках царского дипломатического архива Ахетатона, содержат многочисленные донесения охваченных паникой вассалов царя о волнениях в бывших владениях Египта в Азии, которые постепенно стали выходить из-под власти царя и присоединяться к числу вассалов хеттского царства – основного дипломатического и военного соперника Египта в регионе. Были ослаблены и контакты Египта с южными провинциями, где силами царского наместника были подавлены несколько восстаний.
Процарствовав около 18 лет, Эхнатон скончался и уступил престол эфемерному царю Сменхкара, который был мужем старшей дочери Эхнатона и Нефертити – принцессы Меритатон и, возможно, сыном царя и одной из его младших жен – царицы Кийа. Спустя два года престол перешел к Тутанхатону, младшему брату Сменхкара и супругу третьей дочери Эхнатона – Анхесенпаатон. Под влиянием высокопоставленных сановников и жречества царь отказывается от ереси своего предшественника, принимает имя Тутанхамон и переносит двор в Мемфис. Ахетатон был заброшен и спустя несколько лет планомерно разрушен. Сам город и имя его создателя были прокляты и изъяты из официальной документации, в которой отныне Эхнатона упоминали только как «врага». Сооружения Эхнатона были разрушены и в других городах Египта; архитектурные фрагменты с именем царя и рельефными изображениями найдены в Мемфисе, Гелиополе, Атрибисе, Гермополе, Ассиуте, Ахмиме, Абидосе, Медамуде и Луксоре.
Неизвестна судьба останков царя и ближайших членов его семьи. Царская гробница в скалах к востоку от Ахетатона, которая по первоначальному замыслу должна была стать усыпальницей для всей царской семьи, так и не была завершена. Остатки погребального инвентаря, возможно, свидетельствуют о тои, что здесь была похоронена рано умершая средняя дочь Эхнатона и Нефертити – Макетатон. В 1907 году Айртон обнаружил в Долине царей тайник (KV55), в котором находились остатки погребального инвентаря царицы Тейе, матери Эхнатона. В саркофаге с сорванной маской и вырезанными именами была найдена мумия молодого мужчины, которая, изначально приписанная Эхнатона, была позже идентифицирована как останки Сменхкара. Превосходные алебастровые канопы, найденные в тайнике, как и сам позолоченный саркофаг, принадлежали матери (?) Сменхкара – царице Кийа.
Эпоха Амарны стала временем создания удивительных шедевров египетского искусства, оказавших значительное влияние на дальнейшее развитие египетского искусства, среди которых особого упоминания требуют скульптурные портреты Эхнатона и Нефертити из мастерской скульптора Тутмоса в Ахетатоне, рельефы царской гробницы в восточных скалах Амарны и, наконец, фантастические росписи полов дворцов и резиденций столицы Эхнатона. Часть этих памятников чудом избежала уничтожения в годы реставрации, последовавшей за смертью фараона-еретика, часть, как, например, храмы Атона в Карнаке, была разобрана и использована в качестве каменной «набивки» для более поздних архитектурных сооружений в Фивах. Безусловно следует отметить, что Амарна стала переломной эпохой и для египетской словесности: новоегипетский язык с этого времени окончательно вытесняет более древний среднеегипетский; создаются шедевры египетской поэзии – «Гимн Атону», авторство которого приписывается самому царю, любовная лирика, получившая широкое распространение в Египте во второй половине Нового царства.
В целом, религиозная реформа Эхнатона, которого Б.А. Тураев по праву называл одним из самых жестоких египетских владык, широкого распространения в египетском обществе не получила и, наоборот, была воспринята враждебно. В своих действиях царь опирался на прослойку «новой» знати, происходившей из беднейших слоев населения, обязанных своим возвышением личной воле фараона, а потому ему преданных. Века спустя сосуществование двух слоев военной знати и жречества в стране породит глубинный раскол египетского общества, который приведет к окончательной деградации царской власти и падению Нового царства.

Цит. по: Солкин В.В. Эхнатон // Древний Египет. Энциклопедия. М., 2005

Время правления Аменхотепа III стало одним из величайших периодов расцвета Древнего Египта. Свидетельства тому – грандиозные храмовые комплексы и памятники скульптуры, изящные туалетные вещицы и многие другие памятники, считающиеся шедеврами лучших египетских собраний музеев мира. Они – истинные свидетели, повествующие о своем времени и своем создателе. Несмотря на обилие памятников, Аменхотеп III во многом фигура загадочная и во многом противоречивая. С одной стороны, он как никто другой почитал традиционных египетских богов и сооружал им храмы, с другой стороны именно в его эпохе лежат корни грядущей амарнской реформы. Мы знаем сотни его портретов, среди которых петербургские сфинксы занимают особое место, однако наряду с этим долгие годы правления «безмолвствуют» из-за недостатка письменных источников. Царь с упоением прославляет свою исключительность и божественность, однако, на деле многие достижения его правления можно было бы приписать тому исключительному влиянию, какое на него оказывали женщины, безусловно, очень яркие: мать, царица Мутемуйя, супруга – блистательная Тейе и, наконец, одна из старших дочерей – Сатамон.
Несмотря на кажущуюся доступность и многообразие памятников этого времени и условную «ясность» эпохи, время правления Аменхотепа III все еще требует серьезного и детального исследования с учетом новых памятников, появляющихся в процессе археологического исследования царского заупокойного комплекса германско-египетской миссией под руководством д-ра Хуриг Сурузян. Раскопки храма в Ком эль-Хеттан, материалы восхитительной выставки, прошедшей в 1992-1993 годах в Кливленде, Форт Ворсе и Париже по инициативе д-ра Бетси Брайан и д-ра Ариэль Козлофф, исследования японских специалистов в Малькатте и царской гробнице WV22 и, наконец, полноценная реставрация восхитительных сфинксов в Санкт-Петербурге, - стали частями единой основы для нового взгляда на блистательного Аменхотепа III и его время.


Принц, который позже станет одним из самых известных древнеегипетских царей, родился в Фивах. Многочисленные сохранившиеся документы времени правления Тутмоса IV подтверждают, что он был объявлен наследным принцем еще при жизни своего отца. Скорее всего, он взошел на престол в очень юном возрасте, – ему не было еще и десяти лет; этот факт подтверждается многими источниками и не удивляет, если учитывать тот факт, что Тутмос IV умер слишком рано, чтобы иметь наследника в зрелых годах. В облике ребенка царевич предстает на изображении из гробницы вельможи Хекаэрнехеха , на статуе своего наставника Себекхотепа, в надписи 7-го года Тутмоса IV на скале в Коноссо. Одновременно следует вспомнить значительное число портретов царя с чрезвычайно юными и мягкими чертами лица; большая их часть была создана в первые годы царствования, задолго до первого празднества Сед на тридцатом году правления, когда царь, естественно, уже был взрослым мужчиной.

Небмаатра Аменхотеп царствовал 38 лет и несколько месяцев. Его мумия, обнаруженная вместе с останками многих других царей и цариц в гробнице его деда, Аменхотепа II в Долине царей, дала возможность установить, что в момент смерти ему было от 40 до 50 лет; точнее определить возраст не удалось. Учитывая долгие годы правления и этот факт, можно предположить, что Аменхотеп III взошел на престол в возрасте 8-10 лет, что полностью подтверждают выражения лиц его ранних скульптурных изображений.
Первые годы правления царя, естественно, прошли под властью регента, скорее всего, его матери – царицы Мутемуйи, образ которой появляется в египетский истории лишь с рождением ее сына и почти не известен в первые годы правления Тутмоса IV. Всесильная мать царя, Мутемуйя была изображена на многих его памятниках, в частности, в сценах теогамии и зачатии Аменхотепа III от бога Амона в Луксорском храме, и, что особенно важно, рядом с колоссами царя в Ком эль-Хеттан, где ее колоссальные изображения соседствуют со скульптурами Тейе, супруги Аменхотепа III, также предстоящей у ног «Колосса Мемнона» и его южного двойника.
Воцарение Аменхотепа III, судя по всему, прошло быстро и безболезненно; во всяком случае никто из вельмож двора не был в связи со сменой царя смещен со своей должности. Так, Птахмес, верховный жрец Амона, занявший эту должность в последние годы правления Тутмоса IV, с восшествием на престол нового царя стал еще и градоначальником Фив и везиром. Объединение двух важнейших должностей – везира и верховного жреца - в руках одного человека – явление почти что уникальное, имеющее лишь одну аналогию в лице Хапусенеба, современника Хатшепсут. Птахмес был первым везиром, который получил титул «носитель опахала справа от его величества». Его теофорное имя, включающее в себя Птаха, господина Мемфиса, возможно, указывает на его происхождение с севера страны, словно Аменхотеп III, административная столица которого находилась в Мемфисе, специально назначил свое доверенное лицо на два важнейших фиванских поста. Одну из дочерей Птахмеса звали Мутемуйя, несомненно, в честь царицы матери и, возможно, в знак особенно тесных отношений с царской семьей.
С первого года царствования, а возможно, и с момента восшествия на престол супругой юного царя стала Тейе. Событие столь большой значимости, безусловно, было подготовлено кем-то, кто, выбирая юную девушку в качестве супруги царя-ребенка, хотел таким образом добиться какой-то нам неизвестной цели.


Маска саркофага вельможи Иуйи, отца царицы Тейе. Дерево, золото, инкрустации. Каир, Египетский музей
Отец Тейе, Иуйя был вельможей, но отнюдь не настолько значимым, чтобы именно его дочь стала царицей. Мнение, что Иуйя получил большинство своих должностей и привилегий, которых к концу жизни у него было предостаточно, только из-за того, что его дочь стала супругой царя, отчасти верно. Отчасти, так как мы не знаем причин, которые привели его к статусу отца великой супруги царской. Впрочем, неизвестно также, когда этот «совет регентов» при царе потерял свою значимость, уступив свое место царице Тейе, одной из самых значимых личностей египетской истории эпохи XVIII династии.

Датированные источники, дошедшие до нас от времени правления Аменхотепа III относительно редки. Известны одиннадцать датированных царских документа, девять из которых относятся к периоду с 1 по 11 годы правления царя и два других – к 35-му. Надпись 1-го года правления известна в эль-Берше, неподалеку от известняковых карьеров, активно эксплуатировавшихся и после смерти Аменхотепа III ; эта надпись связана со строительными работами в храме Тота в Гермополе, находившемся на другом берегу Нила. Двойная надпись 2-го года в Туре связана с возобновлением работы в карьерах в связи с началом сооружения «Храма Миллионов лет» царя в Ком эль-Хеттан и, возможно, в Мемфисе. Четыре памятника из числа датированных, - это памятные скарабеи, в текстах на которых упомянуты: женитьба на митаннийской принцессе (10-й год), охота на диких быков (2-й год), охота на диких львов (1-й и 10-й годы) и создание искусственного озера Биркет Абу для царицы Тейе (11-й год). Пятый памятный скарабей, увы, не датирован. Наконец, три стелы 5-го года правления связаны с единственным военным событием времени правления Аменхотепа III – с походом в Нубию. После 1-го года правления все датированные памятники словно исчезают вплоть до 35 года, который упомянут на двух стелах из Гебель эль-Сильсилэ, тексты которых повествуют о добыче камня для заупокойного храма царя и для сооружения некоего здания в честь Ра-Атума. Некоторые документы, которые относительно точно можно датировать, появляются после 30-го года правления царя и непосредственно связаны с тремя празднествами Сед царя; все они найдены либо в гробницах высокопоставленных вельмож, которые принимали в них участие, либо в развалинах дворца Малькатта, где происходили некоторые эпизоды торжеств. Здесь были обнаружены многочисленные печати и обломки винных сосудов, использовавшихся во время празднеств, содержащие надписи и, иногда, даты.
Если большая часть царствования Аменхотепа III относительно молчалива и не щедра на датированные документы, то, наоборот, многие важные события царствования стали нам известны благодаря обширному числу памятников частных лиц и вельмож пышного и многолюдного царского двора.
Датированные памятники эпохи Аменхотепа III кажутся крохотной каплей по сравнению с морем других памятников, составляющих две группы: произведения искусства и эль-Амарнский дипломатический архив. Знаменитый свод дипломатической переписки правителей Месопотамии, Сирии и Малой Азии с Аменхотепом III, Эхнатоном и египетскими вельможами, эль-Амарнский архив насчитывает 382 глиняные таблицы, покрытые клинописью, большая часть которых была найдена к 1887 году в развалинах Ахетатона. Большая часть писем написана на вавилонском языке, два – на хеттском, одно на ассирийском и одно на хурритском. Как всему своду, так и отдельным элементам царской переписки посвящено значительное число исследований; несколько таблиц архива хранятся в Москве, в собрании Сектора Востока ГМИИ.

Фрагмент диады бога Себека и Аменхотепа III из храма Себека в Дахамше. Алебастр. Луксор, музей Египетского искусства.
Произведения искусства составляют другую, самую значительную и интересную часть памятников эпохи Аменхотепа III. Сюда входят грандиозные храмы царя и многочисленные произведения скульптуры, среди которых особое место занимают более двух сотен статуй царя, начиная от миниатюрных фигурок из стеатита и завершая колоссами Фив. Памятники частных лиц, несмотря на обилие и, порой, истинное совершенство, оказались в тени грандиозных памятников царя. Исключение составляют, пожалуй, лишь гробницы, среди которых есть как скромные расписанные погребальные покои писцов и жрецов некрополя, так и восхитительные подземные дворцы, богато отделанные рельефами, зачастую полихромными, повествующими о жизни высокопоставленных вельмож двора и царских празднествах Сед. Эти памятники, не дающие нам возможности уточнить что-либо, связанное с администрацией, войском или жречеством эпохи, стали настоящим сокровищем для историков искусства и религиеведов, позволяя понять многие аспекты египетского мировоззрения и изобразительного искусства в годы, непосредственно предшествующие амарнской реформе и кризису традиционной египетской культуры. Художник эпохи Аменхотепа III, во многом более свободный в выборе тем и форм, чем раньше, зачастую становился Творцом с большой буквы, достигая истинного совершенства как во внешнем облике и идее созданного памятника, так и в каждой его детали. Одновременно, наряду с изысканностью и детализацией образа, именно в искусстве Аменхотепа III родится тот изощренный и гиперболизированный реализм, которым были отмечены многие памятники первых лет правления его сына, Эхнатона.

Сегодня очень сложно понять, почему на смену первым одиннадцати годам правления Аменхотепа III, наполненным событиями и памятниками, пришли два десятилетия относительного «молчания». Возможно, первые годы царь находился под влиянием «регентского совета». Выпуск первой серии памятных скарабеев, ставших отличительной чертой этого царствования и практически не известных ни до ни после Аменхотепа III, связан, прежде всего, с восшествием нового царя на престол ; эти многочисленные «брачные» скарабеи в действительности говорят не о браке Аменхотепа III и Тейе, но о самом царе, знакомя с его титулатурой и утверждая его права на престол. Новый царь принимает традиционный комплекс из пяти имен: «Хор: бык могучий, Воссиявший в Истине, Обе владычицы: Утверждающий законы, Умиротворяющий обе Земли, Золотой Хор: Великий отвагой, повергающий азиатов, Царь Верхнего и Нижнего Египта: Небмаатра, Сын Ра: Аменхотеп, властитель Фив, которому дана жизнь». Затем следует имя великой супруги царской Тейе в сопровождении имен ее родителей: «Она супруга царя могучего, - продолжает текст, - южная граница его в Карои , северная граница его – в Нахарине ». Судя по упоминанию брака Аменхотепа III и Тейе, это был первый выпуск царских скарабеев; упоминание родителей царицы, Иуйи и Туйи явно подчеркивала их новый статус и особую значимость при дворе.
Вторым годом правления датированы скарабеи с длинным текстом об «охоте на диких быков», повествующем о «чуде, сотворенном Его Величеством». Стадо из 170 диких быков показалось со стороны Вади Натрун, о чем сообщили царю ; тотчас была снаряжена экспедиция невероятного масштаба, отправившаяся этим же вечером, чтобы захватить добычу. Отряд вышел из Мемфиса во главе с царем, управлявшим колесницей. Для того, чтобы захватить стадо была сооружена стена и ров. В первый же день царю удалось поймать 56 быков; подождав четыре дня, чтобы отдохнуть, царь схватил еще 40 быков, 96 живых животных общим счетом. Подобная крупномасштабная операция требовала, конечно же, большого и хорошо обученного персонала, который отчасти выполнял бы работу, приписываемую текстом царю, в том случае, если царь был бы взрослым мужчиной. Аменхотеп III, которому тогда было около двенадцати лет, скорее всего, был всего лишь зрителем.
Возможно, подобным образом обстояли дела и во время охоты на львов. Согласно тексту, сохранившемуся на 138 скарабеях, царь с 1 по 10 год правления лично застрелил стрелами 102 льва; впрочем, на 10-м году правления он уже не был ребенком. На десятом же году появилась куда менее обширная серия скарабеев (известно всего 6 штук), тексты которых рассказывали о том, как к царю в качестве залога политической стабильности была приведена принцесса Гилухеппа, дочь Суттарны II, князя Нахарины, а вместе с ней – 317 женщин для женского дома царя.

Последний тип памятных скарабеев был выпущен на 11-м году правления царя для того, чтобы отметить наводнение территории в 60 га в честь царицы Тейе. Работы по созданию бассейнов с водой и новой сельскохозяйственной зоны велись в местности Джаруха, к северу от Ахмима, откуда происходили родители царицы. Возможно, речь идет о городе Тахта, название которого, судя по всему, несет в себе отголосок имени царицы. Царь совершил плавание по созданному озеру во время «для открытия озер» на ладье, называвшейся «сияние Атона», так же, как и дворец в Малькатте. Царь отметил высокий уровень воды в озере и, возможно, принял участи не столько в увеселительной прогулке, сколько в сельскохозяйственном ритуале.

Таким образом, все сохранившиеся «серии» скарабеев были скорее государственными памятниками, нежели частными документами о жизни царской семьи. Повествование о дипломатическом браке, охоте на львов и быков – истинно царских животных, связанных с титулатурой фараона и, наконец, упоминание имени царицы Тейе, ее родителей и региона, откуда они происходили, - все это являлось частью царской политической программой, какими бы «личными» не казались с первого взгляда события, о которых рассказано на брюшках священных жуков. После 11-го года правления новые «серии» скарабеев более не выпускались. Этот важный факт был связан, скорее всего, с взрослением царя и постепенным отстранением от власти «регентского совета» а, возможно, даже со смертью царицы Мутемуйи. Динамичность и активность первых лет правления, видимо, не свойственная личности самого царя, быстро сменилась периодом бездействия и спокойствия, единственной движущей силой и апогеем которого было непомерное обожествление царя после 30-го года правления. Впрочем, обратной стороной этого «бездействия» стало колоссальное храмовое строительство и время создания лучших памятников египетского искусства времени правления XVIII династии.

Немногочисленные военные события, имевшие место во время правления Аменхотепа III, - это две нубийские кампании, осуществленные на 5-м году правления фараона и в самом конце его царствования. Кампания 5-го года, известная по многочисленным источникам, детальнее всего описана в тексте большой стелы, высеченной между Асуаном и островом Филе. В экспедиции, которая закончилась в третьем месяце сезона ахет 5-го года правления Аменхотепа III, царь, судя по всему участвовал лишь символически: традиционно подобные походы осуществлялись под руководством человека, имеющего опыт военных действий в регионе, чаще всего, царского сына Куша. Этой первой кампании был придан невероятный блеск. Все началось с некоего восстания «презренного враждебного Куша» под руководством некоего вождя Ихени, «хвастуна в окружении войска своего; не знал он льва, что был перед ним. Это Небмаатра, лев ужасный, который схватил когтем Куш презренный, разорвав всех вождей его в их долинах, лежащих в крови один на другом». Эта метафора, сравнивавшая царя со львом, видимо, чрезвычайно нравилась Аменхотепу III и часто использовалась в текстах, так или иначе связанных с Нубией, где, если верить серии скарабеев, было убито 102 льва. На одном из знаменитых львов из храма в Солебе царь именуется «львом правителей», на базе одного из колоссов в Луксоре – «львом царей». Из Нубии в итоге кампании было приведено более 30 тысяч пленных, которых царь, бывший в добром расположении духа, в итоге отпустил, «чтобы не уничтожать потомство захваченного Куша». Традиционно к этой экспедиции приурочивают содержание текста стелы царского сына Куша Меримосе, которую он установил в Семнэ от имени царя. В ней отчасти дублируется настроение и даже отдельные фразы большой надписи в Асуане; царь именуется в ней как «лев ужасный, владыка, убивающий врагов по приказу Амона, отца почтенного». Любопытно, что в тексте на голову знака льва помещен солнечный диск. Несмотря на уничтоженную верхнюю часть, текст стелы Меримосе более содержателен, нежели царский, изобилует деталями; однако сходство этого текста с другим, датированным 12-м годом правления Эхнатона, позволяет предположить, что Меримосе не был тем военачальником, который осуществил успешный поход: Меримосе вряд ли уже был царским сыном Куша на 5-м году правления Аменхотепа III. Лист нубийских топонимов, встречающихся на памятниках Аменхотепа III, упоминает, помимо Куша, ряд местностей, локализация которых все еще проблематична, например Ирем и Миу, а также топонимы, локализация которых сегодня не представляется возможной.

В эпоху царствования Аменхотепа III Египет поддерживал контакты и с Пунтом. В гробнице Аменмеса (ТТ89), градоначальника Фив и очень высокопоставленного вельможи, сохранилось изображение типичных даров Пунта в сопровождении местных вождей. Другой Аменмес, простой писец, также сообщал о прибытии флотилии из Пунта в Египет в период до 36-го года правления царя.

Нубия была в это время также очень значимым регионом. Здесь, в районе III порога Нила, в Солебе, по приказу царя в связи с церемонией его первого праздника Сед на 30-м году правления, был сооружен храм, столь же грандиозный, как и Луксорский комплекс. Храм находится в безлюдном и отдаленном месте; не понятно, зачем именно здесь было начато столь пышное и трудоемкое строительство, направленное лишь на восхваление и обожествление царя. Комплекс состоял из двух пилонов, двух открытых солнечных дворов, обрамленных колоннадами, гипостиля и, собственно, святилища. На пальмовидных колоннах гипостильного зала были вырезаны названия «поверженных» иноземных народов – азиатов с северной и африканцев – с южной сторон колонн.
Здесь почитались Амон-Ра, владыка Карнака и сам царь, обожествленный как Небмаатра, «великий господин Нубии» и изображавшийся как лунное антропоморфное божество с небольшим рогом овна около уха – символом божественности. Небмаатра выступал здесь как местная ипостась Хонсу – сына Амона-Ра и Мут. Одновременно, как уже упоминалось, уникальный храм был предназначен для празднования церемонии Сед Аменхотепа III и для предшествующих ей ритуалов «освещения помоста» и «стучания в двери», когда Небмаатра выступал как залог возрождения полной луны в результате исцеления Ока Хора. Именно Оку Хора, согласно легенде скрывшемуся в Нубии в облике богини-львицы Тефнут-Мехит, воплощавшей собой полную луну, при Аменхотепе III были посвящены два гранитных лежащих льва, некогда находившихся в Солебе и позже перевезенные в Гебель Баркал (ныне – в Британском музее).
Цит. по: Солкин В.В., Ларченко В.Н. Аменхотеп III: личность, эпоха и «стиль» цивилизации // Петербургские сфинксы. Солнце Египта на берегах Невы. СПб., 2005. C. 62–106.

В первом дворе храма, между двумя пилонами, была установлена аллея священных овнов Амона-Ра; овны были выполнены из гранита, рога и солнечные диски на их головах – из благородных металлов. Под подбородком каждого овна находилась осирическая фигурка Аменхотепа III, что демонстрировало связь Амона-Ра и обожествленного Небмаатра - лунного и солнечного Ока предвечного божества. Позже овны были перемещены в Гебель Баркал, а оттуда вывезены в Берлинский музей. В храме также стояли колоссальные изображения Хора Нехени . В целом, комплекс в Солебе был завершен лишь Аменхотепом IV.
В пятнадцати километрах к северу от Солеба находится местность Седеинга, центром которой был храм, посвященный культу супруги фараона - царицы Тейе, обожествленной здесь в облике Ока Ра – богини Хатхор-Сехмет. В наши дни среди разрозненных каменных блоков, щедро покрытых фрагментами рельефов, здесь все еще высится одна хаторическая колонна с выписанным на ней именем великой царицы, которая предстает на обломке архитрава в облике грозного женского сфинкса. Ритуалы храма были призваны умиротворить удалившуюся в гневе солнечную львицу, и трансформировать ее в полную любви, нежности и сострадания Хатхор. Вместе с Сехмет обожествленная Тейе также превращалась в Хатхор, благую мать царя и дочь солнца. Тейе из Седеинги, как и сам Аменхотеп III, обожествленный неподалеку в Солебе, воплощали собой два умиротворенных Ока Ра, устанавливающих маат в самом сердце неспокойной и опасной Нубии. В 7 в. до н.э. храм Тейе был расширен и отреставрирован царем Тахаркой. В звучании одного из вариантов название этой местности – Адейе – вероятно, сохранились отзвуки древнего названия храма Хут Тейе – «обитель Тейе».

Храмами в Солебе и Седеинге архитектурная программа Аменхотепа III не ограничивалась. Известны сооружения царя в Вади эс-Себуа , Кубане, Саи, Анибе, на острове Арго.

Почти полное молчание источников окружает эпоху правления Аменхотепа III начиная с 11-го года царствования фараона. Отдельные факты появляются на 30-м году царствования, когда с невероятной пышностью отмечалось празднество Сед царя; на западном берегу Нила в хранилищах дворцового комплекса Малькатта сохранились многочисленные печати и фрагменты винных сосудов, датированные 28-38 годами Аменхотепа III.
Чтобы объяснить «безынициативность» царя после 11-го года правления, следует учесть как фрагментарность сохранившихся документов и эпизодичность раскопок, так и возможность того факта, что царь мог долгие годы провести в Мемфисе, практически не интересуясь южной столицей вплоть до 28 года, когда он туда, вероятно, переехал. Состояние здоровья царя – еще один прекрасный аргумент для объяснения происходящего; к моменту смерти царь страдал от ожирения. Во время бальзамирования тело было набито изнутри, чтобы избежать сильного изменения облика в процессе воздействия на жир натрона; в этом контексте можно вспомнить и многочисленные поздние скульптурные изображения царя, тучного с большим выступающим животом. Кроме того, его мумия – самая маленькая из царских мумий Египетского музея в Каире, - всего 1.60 м, со свидетельствами многих заболеваний, включая серьезные зубные абсцессы. Все это, в сумме с бездеятельностью царя, может свидетельствовать о буднях царского дома, наполненных празднованиями и пирами, а несколько лет спустя, – серьезными недомоганиями царя. Об этом говорят и некоторые письма Амарнского архива, в частности, письмо, которое царь получил на 36-м году правления от Тушратты, царя Митанни, который выслал «своему брату» целительную статую богини Шаушки, аналог Иштар Ниневийской, возможно, в связи с его недомоганиями.
Несколько странно выглядит «страсть» царя к грозной богине Сехмет; «монументальная литания в граните», обращенная к гневной повелительнице заболеваний, состоящая из более 700 статуй, и установленная в заупокойном храме царя, впечатляет.
Фрагмент одной из статуй Сехмет, созданных при Аменхотепе III. Гранодиорит. Луксор, Музей Египетского искусства.

Превосходные статуи Сехмет, большая часть которых вместе с разрушением комплекса в Ком эль-Хеттан была перевезена в храм Мут в Карнаке. Скорее всего, однако, статуи были связаны не с надеждой царя о личном исцелении, но с эпидемией чумы, которая разразилась в фиваиде и стала причиной спешного переезда царского двора в Мемфис и, отчасти, малочисленности официальных документов.
Все что нам известно о последних годах правления царя связано с тремя последними празднованиями Сед. Первое празднество, освещенное в огромном числе источников, происходило на рубеже 30-го и 31-го годов царствования. Местом главных церемоний был дворец Малькатта, сооруженный на западном берегу Нила в Фивах, южнее Мединет Абу. Сам дворец и его огромный порт, Биркет Абу, были, скорее всего, сооружены непосредственно для празднества, как и расположенный неподалеку церемониальный комплекс-платформа Ком эль-Самак. Роскошное празднество охватило не только Фивы, но и почти всю страну, в особенности, такие важные религиозные центры, как Бубастис и Солеб. Представителями царя здесь были важнейшие вельможи этого времени – Меримосе, везиры Аменхотеп и Рамосе и Аменхотеп сын Хапу в Солебе, везир Аменхотеп и Херуэф в Бубастисе, городе Дельты, часто связывавшемся с празднеством Сед, как, например и Гебель эль-Сильсилэ на юге страны.
Первое празднество Сед было грандиозным; его упоминание сохранилось на 229 «этикетках» к винным сосудам из Малькатты и во многих других источниках. Второй празднество Сед, на 34-м году правления, известно почти по четырем сотням «этикеток», однако на других памятниках оно не упоминается. Наконец, третье празднество Сед, на 37-м году, известно лишь по нескольким «этикеткам» и отдельным надписям в гробнице Херуэфа и писца Аменмеса на Синае. Третье празднество – последнее известное событие царствования Аменхотепа III.
Празднества Сед были непосредственно связаны как с обновлением жизненных сил и могущества царя, так и с обожествлением царственной персоны. При Аменхотепе III божественность царя утверждалась и подчеркивалась с настойчивостью, столь невероятной даже для египетского представления о царской власти, что даже Рамсес II, в программе самообожествления явно подражавший Аменхотепу III, не смог превзойти своего предшественника.
Обожествленному при жизни Аменхотепу III был посвящен Луксорский храм, святилище царского Ка.
В процессе празднества Сед царь становился подобием солнечного бога Ра, сопровождавшая его царица – богиней любви Хатхор. Дворец, в котором происходила часть церемонии, назывался «Аменхотеп – сверкающий диск». Диск, т.е. Атон, был именем одного из воплощений Солнечного божества; солярный культ стремительно развивался в эти годы, предшествующие знаменитой религиозной реформе Эхнатона. Воссоединение Аменхотепа III и Амона-Ра, обновляемое ритуалами празднества, было поводом для умножения самых разнообразных имен царя, божества, наделенного многими ка, предстающего в бесчисленных формах. Самые юные скульптурные изображения царя показывают его в парике и короне па-схемти, которая позже будет ассоциироваться с богом-младенцем Неферхотепом, с надписями, подчеркивающими его божественное происхождение.

Фрагмент культовой статуи, изображающая Аменхотепа III в облике Атума. Кварцит. Луксор, Музей Египетского искусства.
Наконец уникальная кварцитовая статуя, найденная в 1989 году в тайнике под полами Луксорского храма, вообще изображает Аменхотепа III как «бога воистину благого», стоящего на салазках, - т.е. речь идет о прижизненной культовой статуе самого царя. Вероятно, еще до учреждения культа Аменхотепа III в Луксоре, почитание обожествленного царя осуществлялось в Солебе, где царь входил в число самых значимых божеств, наряду с Амоном, Осирисом. Отдельные следы программы царского обожествления сохранились даже в Угарите, т.е. за пределами Египта.
Царская гробница, в отличие от традиции, установленной предками, была сооружена не в самой Долине царей, а в дополнительном вади, примыкающем к Долине с Запада. В закладных тайниках перед гробницей обнаружены предметы с именами Тутмоса IV, что свидетельствует о том, что сооружение этой гробницы началось еще при отце Аменхотепа III. Гробница Аменхотепа III (WV22) была опустошена еще в древности; ее «официально» открыли в 1799 году два члена экспедиции Наполеона. В XIX веке здесь побывали толпы туристов, унесшие в качестве сувениров остатки царского погребального инвентаря. Некоторые из них зашли так далеко, что вырезали из стен гробницы несколько портретов Аменхотепа III, которые в настоящее время хранятся в Лувре. Позже полноценную расчистку гробницы начал Г. Картер, незадолго до этого купивший у торговца древностями три сердоликовые инкрустации для браслета с изображениями Аменхотепа III и царицы Тейе в облике сфинкса, и заинтересовавшийся гробницей царя. Расчистив участки гробницы, не затронутые предыдущими исследователями, картер обнаружил фрагменты ушебти царицы Тейе, фрагменты царской колесницы, фрагменты алебастрового ковчега для каноп. Новое исследование гробницы было предпринято в 1989 году японскими специалистами под руководством S. Yoshimura и J. Kondo. В процессе работ выяснилось, что, согласно крохотным фрагментам некогда роскошного погребального инвентаря, царь был погребен не менее богато, чем его знаменитый потомок Тутанхамон: гранитный саркофаг царя, выполненный в форме картуша, окружали деревянные позолоченные ковчеги, сама мумия находилась в нескольких антропоморфных саркофагах, покрытых золотом и богато инкрустированных. На голове царской мумии находилась золотая маска, от которой осталась лишь восхитительная лазуритовая голова урея с инкрустированными обсидианом и золотом глазами.

Мумия царя была изъята из гробницы в древности и перезахоронена в усыпальнице Аменхотепа II в Долине царей (KV 35), где ее и обнаружил в 1898 году В. Лоре. Несмотря на реставрацию, которой мумия подверглась, согласно тексту на пелене на рубеже 12 – 13 годов правления Смендеса, тело сохранилось очень плохо. Здесь же была найдена и т.н. «Старшая женщина», часто идентифицируемая как царица Тейе.
В эль-Амарне были обнаружены многочисленные упоминания имени Аменхотепа III. Здесь же в скульптурных мастерских были найдены отливки гипсовых масок с полным и грустным лицом, несомненно, изображающими Аменхотепа III. Провел ли царь свои последние годы в Ахетатоне? Нельзя утверждать это с уверенностью, так как маски могут быть и посмертными изображениями

Фрагмент колоссальной статуи царицы Тейе у ног одного из колоссов царя в Ком эль-Хеттан. Кварцит.
Великой супругой царской и бессменной спутницей Аменхотепа III на протяжении всего его царствования была царица Тейе, оказывавшая на супруга огромное влияние и пережившая его на несколько лет. В первые годы правления ее имя встречается на памятных скарабеях, в середине царствования документы с ее именем отсутствуют также, как и информация о деятельности Аменхотепа III; затем образ царицы появляется в сценах празднества Сед в гробнице Херуфа, который помимо прочего был управителем хозяйства царицы. В других гробницах имя Тейе встречается нечасто; исключение составляют лишь усыпальницы других ее приближенных: гробница Усерхета, управляющего царским гаремом (ТТ47), гробница Аменемхета Сурера, великого управляющего (ТТ48) и, наконец, последнее место отдохновения Анена, родного брата царицы (ТТ120)
Изображения царицы известны в храме Солеба. В заупокойном комплексе Аменхотепа III в Ком эль-Хеттан она предстает с правой стороны престолов Колоссов Мемнона, ее превосходные изображения и сфинксы были помещены и в других частях храма, она также предстает вместе с царем на колоссальной стеле, установленной во внутреннем дворе храма. Парадоксально, но изображения царицы практически отсутствуют в храмах на восточном берегу Нила в Фивах; единственным исключением является фрагмент рельефа, обнаруженный в массиве X пилона храма Амона. Сегодня все еще сложно определить этапы возведения заупокойного храма царя, однако большая часть статуй из Ком эль-Хеттан по ряду признаков датируется концом правления Аменхотепа III; скорее всего этим временем датируется и колоссальная семиметровая скульптурная группа из Каирского музея, разбитая на части после разрушения храма и обнаруженная в Мединет-Абу. Царь и царица изображены в ней одинакового роста, обладающие, судя по всему, одинаковым статусом; у их ног показаны три старшие принцессы. Значительная часть памятников и документов, связанных с именем Тейе относится к эпохе Амарны, среди них – фрагмент лица восхитительной статуи из желтой яшмы, хранящаяся в музее Метрополитен, знаменитая миниатюрная стеатитовая голова царицы, происходящая из храма Хатхор в Серабит эль-Хадим, из Каирского музея и ряд превосходных памятников их Ми-ур, резиденции вдовствующих цариц в Мединет Гуробе, откуда, в частности, происходит, пожалуй, самое известное изображение царицы, выполненное из черного дерева, отделанное серебром, золотом, инкрустацией стеклом. Значительное место отведено царице в декорировке гробницы ее амарнского интенданта Хуйя. Огромное влияние, которое царица оказывала на политические события своего времени, подчеркивалось в дипломатических письмах, отправленных фараону царем Митанни Тушраттой. Они датируются первыми годами, последовавшими за кончиной Аменхотепа III, когда Тушратта писал Аменхотепу IV о дружеских отношениях с его отцом, предлагая проверить эти факты у царицы-матери, которая была в курсе всего происходящего. Одно письмо Тушратта направил непосредственно всесильной Тейе «ты та, кто знает, что я всегда был в дружбе с супругом твоим и что супруг твой всегда был в дружбе со мной… ты, которая прекрасно знает все вещи, которые мы говорили друг другу. Никто больше не знает». «Тейе, женщина знатнейшая и любимая твоим отцом, знает все вещи, которые писал мне отец твой постоянно»; «ты должен спросить об этом Тейе, мать твою, чтобы могла она сказать тебе, что отец твой был всегда в дружбе со мной».
У нас нет подтверждений тому, что царица играла роль регента в первые годы правления Аменхотепа IV, однако на цилиндрах из храма Себека в Дахамше, на которых могли быть по обычаю быть выписаны только имена царей, фигурируют некоторые царицы, исполнявшие порой едва не царские функции: Хенеметнеферхеджет, мать Сенусерта III, Нефрусебек, Яхмес-Нефертари, Хатшепсут и Тейе. Исключительность статуса Тейе подчеркивалась ее изображением в облике сфинкса, увенчанного высокой короной, известной по знаменитому скульптурному портрету Нефертити. Подобные изображения отождествляли царицу с Тефнут-Сехмет, грозной дочерью солнечного божества, стоящей на страже миропорядка; также известны отождествления царицы с Хатхор, Таурт, Маат. Изображения царицы сильно разнятся как с точки зрения уровня исполнения, так и по настроению изображенной: если чувственные, подернутые легкой улыбкой губы портрета из желтой яшмы восхищают своей пластикой, то, наоборот, многие портреты Тейе в возрасте, с узкими глазами и недовольно опущенными уголками рта вызывают ощущение презрительности и какой-то жесткой решимости.

Тейе была матерью Аменхотепа, наследного принца и будущего Аменхотепа IV; ей приписывают и материнство старшего сына царя, рано умершего Тутмоса. Известны многочисленные дочери царицы: Сатамон, Хенуттанеб, Небетах и Исида. Иногда ей приписывают еще одну дочь, Бакетатон, которая вместе с Тейе сидит на пиру во время приезда царицы-матери в Ахетатон на 12-м году правления сына, однако она могла быть и дочерью самого Эзнатона.

Неизвестно, где умерла царица, возможно, в Мединет Гуробе, где, судя по некоторым памятникам, находилась ее резиденция. Вероятно, изначально предполагалось, что Тейе и одна из наиболее значимых ее дочерей, Сатамон, будут погребены в дополнительных погребальных камерах гробницы Аменхотепа III в Долине царей. Позже, когда царица скончалась, Эхнатон, судя по всему похоронил ее в своей собственной гробнице в эль-Амарне; огромный позолоченный погребальный ковчег с изображением царицы, найденный в KV55 был выполнен, судя по формам имени Атона, во второй половине царствования фараона-реформатора. После падения Амарны тело царицы было перенесено в Фивы, где, вероятно, нашло последнее пристанище вместе с останками своего супруга в гробнице-тайнике Аменхотепа II в Долине царей. Мумия царицы, так называемая «пожилая дама» (CG 61070) была идентифицирована методом сравнения пышных волос, сохранившихся на останках, с волосами родителей царицы – Иуйи и Туйи и прядью волос самой Тейе, найденной в миниатюрном саркофаге в гробнице Тутанхамона.

На протяжении всего царствования Аменхотепа III Тейе носила титул “великой супруги царской”. Этого высочайшего статуса никогда не достигали другие супруги Аменхотепа III, в числе которых было много иноземок: митаннийки Гилухеппа и Тадухеппа, две вавилонские принцессы, дочь царя Арцавы, многочисленные безымянные наложницы из Сиро-Палестины. Не ясно, какую роль при дворе играли дочери Аменхотепа III и Тейе, получившие ближе к концу царствования отца титулы “супруга царская”; Сатамон даже несколько раз упоминается как «великая супруга царская» наряду с матерью. Были ли эти титулы почетными, или же царь действительно вступил в брак с собственными дочерьми? Мы этого не знаем, хотя ритуальная роль принцесс в культе своего отца кажется предпочтительной. Например, роль Сатамон сложно переоценить; ее имя упомянуто 51 раз в надписях из Малькатты , она была изображена меж ног Колоссов Мемнона; иногда она упоминается как «супруга» вместе с Аменхотепом III и Тейе, порой вместе с отцом одна как «великая супруга царская», но, тем не менее, рожденная «великой супругой царской» Тейе. Ее управляющим был ни кто иной, как Аменхотеп сын Хапу. Не известно, как и когда она исчезла с исторической арены. Гипотеза о том, что Сатамон была политическим противником наследного принца Аменхотепа, не выдерживает критики из-за отсутствия подтверждающих ее источников.

Среди наиболее значимых вельмож двора, окружавших Аменхотепа III, особое место занимает фигура Аменхотеп сын Хапу, выдающийся архитектор, художник и мудрец, фаворит и доверенное лицо царя. Вельможа родился еще во время правления фараона Тутмоса III в городе Атрибисе, где занимал пост верховного жреца местного божества Хора Хентихтаи; с воцарением Аменхотепа III переехал в Фивы. Именно под его руководством были возведены величайшие сооружения Аменхотепа III в Египте; Аменхотеп сын Хапу также был главным управителем работ царя в Нубии, где на стенах гигантского храма в Солебе он запечатлен вместе со своим повелителем во время церемонии освящения комплекса.

Статуя Аменхотепа сына Хапу в молодости. Из Карнака. Гранодиорит. Луксор, Музей египетского искусства.
В обширных дворах храма Амона в Карнаке были обнаружены многочисленные статуи Аменхотепа сына Хапу, по праву считающиеся выдающимися произведениями искусства. Одна из них, кубообразная, с четырех сторон покрыта иероглифическим текстом, повествующим о его долгой жизни, службе отечеству и головокружительной карьере от «царского писца» до «распорядителя всеми работами царя», т.е. главного архитектора: «…Благой бог, царь Верхнего и Нижнего Египта Небмаатра, сын старший Ра-Хорахте, наградил он меня, назначив писцом царским для приказов владыки. Я постиг тексты тайные, и я вижу пользу трудов Тота. Стал я сразу же господином слов сокровенных, освещающим то, что мраком сокрыто; получали от меня разъяснения на все вопросы, что задавались… Мой повелитель, сын Ра Аменхотеп, властитель Фив, наградил меня и в третий раз; воистину он сын Ра, которому даны в вечности празднества Сед бесконечно. Мой господин назначил меня распорядителем всех работ царя. Навечно утвердил я имя царя. Не было сделано подобного предками. Для него, для преемника Атума нашел я (лит. сделал) гору из кварцита. Творил я согласно воле моего сердца, руководя созданием образа его в доме великом (те в Карнаке) в каждом камне прочном, словно небо; никто никогда не совершал подобного со времен создания Обеих земель. Был я главой работ, когда создавались статуи его, те, что велики в ширину, те, что выше столбов, красота которых затмевала пилон; высота которых сорок локтей; вырублены (они) из горы кварцита прекрасного вблизи Ра и Атума (совр. Гебель Ахмар). Построил я корабль…, перевез я ее (статую) через реку и была она установлена в доме великом, незыблемая, словно небеса». Увы, от упомянутой колоссальной статуи, называвшейся «Монту властителей» и установленной к югу от X пилона храма Амона в Карнаке осталась лишь база и обломки ног.

Статуи великого художника, установленные в Карнаке, предназначались для публичного обозрения; на двух из них даже сохранился призыв ко всем проходящим воззвать к Аменхотепу сыну Хапу для обретения через его посредничество милости бога Амона: «О, люди Карнака, вы, желающие узреть Амона, придите ко мне; передам я ваши прошения. Ибо я – посредник этого бога. Небмаатра установил меня передавать о делах Обеих земель».
Один из сохранившихся текстов, также на статуе, гласит о том, что архитектор достиг возраста 80 лет в желании достичь заветного для каждого древнего египтянина срока земной жизни в 110 лет. К этому времени он носил еще, как уже упоминалось, и титул «наставник дочери царской и супруги царской великой Сатамон». На рельефе со сценой погребального пира из гробницы великого везира Рамосе, Аменхотеп сын Хапу изображен вместе с миниатюрной женщиной, имя которой, увы, не упомянуто.

Аменхотеп сын Хапу был погребен в скальной гробнице в южной части холма Гурнет Мурраи на западном берегу Фив в непосредственной близости к своему шедевру - заупокойному комплексу Аменхотепа III в Ком эль-Хеттан. Многочисленные фрагменты двух саркофагов Аменхотепа сына Хапу, выполненных из диорита с невероятным искусством, хранятся сегодня в различных музеях мира. Аменхотеп сын Хапу, кроме того, стал одним из нескольких вельмож, которым ввиду их заслуг перед страной, было даровано право на строительство собственного заупокойного храма среди царских поминальных комплексов на западном берегу в Фивах. Вход в храм традиционно открывался пилоном, за которым располагался открытый двор с обрамленным деревьями озером и портиками перед вторым пилоном и двором. В глубине храма, находились сводчатые святилища, окруженные многочисленными подсобными помещениями. Дошедший до нашего времени царский декрет, датированный временем правления XXI династии, и касающийся этого святилища, говорит о популярности культа художника-мудреца три века спустя его кончины.

В Позднее время вместе с Имхотепом, архитектором фараона III династии Нечерихета Джосера, он был обожествлен за свою мудрость и сакральное знание, которое он, в отличие от остальных смертных, получил от богов еще при жизни, увидев ах – дух бога Тота. Традиция также приписывает Аменхотепу сын Хапу и обретение 167 главы «Книги мертвых». Культ «равных богам» мудрецов, которые даровали паломникам исцеление от физических и душевных недугов, процветал в храме Хатхор и Маат в Дейр эль-Мединэ, в храме Тота в Каср эль-Агуз, а также в храме царицы Хатшепсут в Дейр эль-Бахри вплоть до конца времени правления Птолемеев.
Большинство других вельмож этого времени, которых мы знаем благодаря надписям из Малькатты более 170, играло значимые роли в контексте царских празднеств Сед; порой мы знаем о них больше, чем о самом царя. Некоторым из них принадлежали прекрасные гробницы, размеры которых зависели от занимаемой должности и, которые, чаще всего дошли до нашего времени незавершенными, так как, вероятно, их обладатели получали право на сооружение этих «домов вечности» за заслуги перед царем лишь во второй половине его правления. Некоторые из них дошли до нашего времени сильно разрушенными в годы амарнской реформы или же в последовавшие за реформой годы. В большинстве этих грандиозных гробниц есть обширные дворы, портики, внутренние залы с колоннами, стены, отделанные изящнейшими рельефами.

Среди других наиболее значимых людей необходимо вспомнить великого градоначальника Мемфиса, Аменхотепа Хеви, деятельность которого была сконцентрирована на севере страны, его сводного брата везира Рамосе, его брата Птахмеса – верховного жреца Птаха в Мемфисе; их отец Джехутимес был везиром севера при Тутмосе IV и продолжал занимать этот пост при Аменхотепе III. Хорошо известны и другие значимые лица этого времени – верховный жрец Амона Мериптах, второй жрец Амона – Анен, родной брат царицы Тейе, третий - Аменемхет, четвертый - Самут.

Безусловно, царствование каждого египетского царя сильно отличается от времен правления его предшественника и преемника. Для Аменхотепа III это простое утверждение более чем актуально. «Фараон Солнце», правивший страной во время одного из самых значимых периодов расцвета древнеегипетской цивилизации, стал одной из интереснейших личностей в истории не только Египта, но и всего древнего мира. Это эпоха с особым, очень отличным от прошлого и будущего стилем жизни и искусства, тонким и изящным, пышным и колоссальным, порой чрезмерно помпезным. Это эпоха, во время которой весь Египет был просто заполнен памятниками царя, стремившегося, удовлетворяя богов, создать основу для своего собственного беспрецедентного обожествления, а на самом деле создавая выспренность и отчуждение грядущей амарнской реформы.
Сотни гранитных статуй Сехмет и подобострастные письма иноземных правителей фараону, колоссальные бабуины Тота в Гермополе, новый Серапеум, колоссы царя в Карнаке, Луксоре и Атрибисе, грандиозные колоннады Луксора, Солеба и Седеинги, и, наконец, заупокойный храмовый комплекс Ком эль-Хеттан и происходящие из него сфинксы, стоящие на набережной Невы в Санкт-Петербурге, - все это осколки колоссальной и искуснейшей мозаики, которой некогда был Египет Аменхотепа III. Наша задача сегодня – бережно открывать для себя это удивительное время, с находкой каждого памятника задающее нам все больше вопросов, на которые мы ищем ответы.

Цит. по: Солкин В.В., Ларченко В.Н. Аменхотеп III: личность, эпоха и «стиль» цивилизации // Петербургские сфинксы. Солнце Египта на берегах Невы. СПб., 2005. C. 62–106.

Вот, видишь, дорогая, для чего на самом деле нужны друзья! :)

Раньше ты писала "Я знаю одно", а теперь - ТЫ ЗНАЕШЬ ВСЕ !!!!

Мой Респект тебе! :)

Продолжу начатую госпожой Pain тему о древнем Египте и размещу здесь статью о просвещении из БСЭ.